Но он не сдвинулся. Он просто исчез. Моментально. Мазин заморгал, как мальчишка, но факт оставался фактом — тени не стало. Мазин напрягся, стараясь проникнуть взглядом в освещенные луной кусты, когда услыхал в тишине звук отпираемого замка.

«Решился, наконец!» Мазин сделал три бесшумных шага и встал за дверью, соединяющей комнату с кухней. Отсюда, в щель между неприкрытой дверью и притолокой, он должен был увидеть Кравчука, как только тот зажжет свет или хотя бы спичку.

Вошедший между тем неподвижно стоял в дверях. Казалось даже, что его вообще нет, — так тихо он стоял, прислушиваясь и затаив дыхание. Мазин опустил руку в карман и положил ладонь на рукоятку пистолета. Но он не собирался действовать сразу. Сперва надо было узнать, зачем пришел геолог.

Наконец человек в дверях сделал какое-то движение. В руке у него вспыхнул карманный фонарик, и желтоватый овал прошелся по кухне от стенки до стенки Задержался он лишь в одном месте, где пол прорезал квадрат люка, ведущего в погреб. Пятно света поплясало по крышке погреба и двинулось дальше, мимо двери, за которой стоял Мазин. Двинулось низом, редко касаясь стен. Очевидно, Кравчук не хотел поднимать фонарь на уровень окон.

«Что же он собирается делать? Искать?»

Кравчук выдвинул нижний ящик комода, осветил его фонариком, потом пошарил внутри. Выпрямился. В руках у него ничего не было. Тогда он быстро обшарил остальные ящики. И тоже не нашел того, что искал. С минуту помедлив, геолог заглянул под кровать, пересмотрел немногочисленные книжки на этажерке, потом присел в кресло, в котором только что сидел Мазин. Кресло скрипнуло. Геолог приподнялся и вдруг перевернул кресло, ощупал со всех сторон сиденье.

Мазин наблюдал из своего укрытия. Найдет или нет? Лучше бы нашел! Тогда разговор получится более выразительным. Правда, пришел он один. Но, в конце концов, хорошо уже то, что пришел, что жив. Если бы с ним что-нибудь случилось, Мазин никогда не простил бы себе этого. А раз уж пришел — пусть поищет. Можно и подождать!

Кравчук взялся за письменный стол, когда произошло то, чего Мазин ждал так долго, но перестал ждать в последние пять минут. Дверь снова отворилась.

Кравчук замер, услышав скрип, и шепот вошедшего прозвучал в полной тишине.

— Не бойся, я это.

— Вы?

Они подошли друг к другу. Неизвестный был пониже геолога.

— Я. Нашел?

— Ничего нет. Зачем вы пришли?

— Помочь тебе.

— Не нужно.

— Не психуй только, понял?

Голос звучал жестко. Потом мягче:

— Горячий ты, молодой, все сразу хочешь. Где смотрел-то?

— Везде. Вы ж говорили, в комоде.

— Это она мне говорила А бабам верить-то знаешь как?

— Что же вы мне голову морочили? Зачем вы меня в это дело впутали?

— Никто тебя не путал! Я помог тебе. Ключ дал. Ты ж без меня еще сюда влезть пытался. Так ведь?

— Но вы сказали, что здесь есть…

— Сказал, сказал!.. И сейчас скажу! Искать нужно! Потому — единственное это мое спасенье. И тебе тоже нужно, раз хочешь все по правде. Искать будем, понял?

— Не верю я вам!

— Зачем тогда пришел?

— Правду узнать.

— Вот и узнаешь. Под полом-то смотрел? В погребе?

Луч фонарика скользнул по половицам.

— Вот крышка. Видал? Там тоже посмотреть нужно.

— Шутите. Кто бумаги в погребе держит?

— Держат, когда нужно.

— Не полезу я в погреб.

— И не лезь Я сам погляжу. Дай-ка фонарик.

И незнакомец, нагнувшись, легко приподнял деревянную крышку.

Кравчук протянул ему фонарь Тот осветил погреб.

— Конечное дело, можно и гам ничего не найти. Но не в бумажке суть. Главное — человеку верить. Тогда и ему поможешь, и себе плохо не будет.

— Что вы хотите?

— Хочу, чтобы ты забыл, что видел меня здесь.

— А я хочу выяснить… — Фразу эту геолог не закончил.

Стояли они рядом. Вернее, не стояли, а двигались, хотя и очень медленно, по кухне. Неизвестный — в сторону от погреба, но не к выходной двери, а скорее к тому месту, где находился Мазин, будто отступая перед Кравчуком. Отходя в глубь комнаты, он вроде бы обдумывал, что ответить геологу. Так, во всяком случае, показалось вначале Мазину. А когда он сообразил, что незнакомец вовсе не ответ обдумывает, а просто выжидает, чтобы Кравчук повернулся спиной к люку, было уже поздно: удар пришелся в низ живота. Неожиданный и ошеломляющий. Так часто бывает с очень сильными людьми. Их ведь редко пытаются ударить. Не ждал и Кравчук. Он согнулся, не успев и охнуть, и гут же второй толчок опрокинул его в погреб.

Мазин не успел предотвратить первого удара, но теперь стоило подождать еще немного, чтобы увидеть все до конца.

Незнакомец сунул руку за борт пиджака.

— Не вздумай лезть наверх! Я тебе все рассказал, псих паршивый! Видишь пистолет — вот она, правда! Я его у тон сволочи отобрал, что меня шантажировала… Сейчас я тебя закрою. И уеду. Чтоб не мешать вам жить!.. Выйдешь, когда меня не будет. Посиди тихо, посоображай, как невинного человека загубить хотел. Слышишь, что говорю?

Кравчук молчал.

— Слышишь?

Из погреба не ответили.

Тогда тот, что был наверху, поставил крышку в пазы. Делал он это одной рукой, не выпуская из другой пистолет. Так же, одной рукой, он сдвинул тяжелый кухонный стол и придавил им крышку. Потом посветил фонариком, убедился, что стол на месте, и, вытерев пот со лба, остановился посреди комнаты, чтобы отдышаться.

Мазин стоял в двух шагах от него. Кажется, ничто больше не мешало поставить последнюю точку. Длинный путь через лабиринт закончился. Вдруг снова вспыхнул фонарик. Кружок света пробежал по полу и остановился на газовой плите. И Мазин увидел, как рука с носовым платком протянулась и открыла кран. Сначала один, за ним второй. Засвистели струйки газа.

И тут же их заглушил шум подъехавшей машины. Человек, заперший Кравчука, замер у двери. Пистолет его медленно поднялся на уровень пояса.

— Бросьте оружие! — сказал Мазин и включил свет.

Выстрел раздался так быстро, что Мазин даже не успел удивиться столь моментальной реакции. Но неожиданная вспышка света сделала свое дело — пуля ушла в потолок. В ту же секунду в распахнувшуюся дверь влетели Волоков и Козельский.

— Кто это? — пораженно произнес Вадим, когда наручники защелкнулись.

Мазин рассматривал немолодого уже, но крепко сбитого человека, лежавшего на полу. Редко ему приходилось видеть в глазах столько злобы и ненависти. С отвращением расстегнул он рубашку у него на груди и обнажил плечо.

— Убийца! Зверь. Паук!

— Стрельцов?

Мазин не успел ответить. Он вдруг вдохнул в себя воздух и бросился к плите. Свист прекратился.

— Вадим, отодвинь этот стол! И откройте побыстрее окна!

Из погреба показался Кравчук. Козельский направил на него дуло пистолета. Но Мазин отвел руку лейтенанта, посмотрел на Кравчука и невольно улыбнулся:

— Вы, кажется, хотели меня видеть?

Тот смущенно подергал бороду:

— Глупо вышло. Смешно?

— Не очень. Ваш почтенный родственник рассчитывал, что вам придется зажечь спичку, когда вы станете искать в темноте выключатель. А газ взрывается, между прочим.

— Родственник? — воскликнул Козельский. — Значит…

— Да! Именно он, Укладников, — убийца Дубининой и Бориса Стояновского, фашистский палач.

XVII

Земля покрылась густой ватой облаков, и казалось, что самолет летит низко над безлюдной снежной пустыней.

Мазин и Козельский сидели в хвосте, где пассажиров почти не было. В это время года народ летит больше на юг. Вадим перелистывал на коленях первые протоколы допросов.

— Вспоминаю свою версию, Игорь Николаевич… Стыдно!

— Минорное настроение у вас, Вадим, не столько от ошибок, сколько от возраста. В молодости как-то не понимаешь, что не все приходит сразу…

— Утешаете?

— А что делать? Козельский невольно улыбнулся: