Павел Шестаков

ЧЕРЕЗ ЛАБИРИНТ

Повести

Через лабиринт

I

В котельной было сумрачно. Покрытые темной пылью лампочки слабо освещали низкие своды, кучи штыба и грязный бетонный пол. По стенам щупальцами ползли горячие трубы.

Мазин подошел к топке и заглянул внутрь — туда, где гудело красное пламя. Казалось, что он просто любуется пляшущими огненными языками. Потом посмотрел вокруг себя. Длинная стальная кочерга валялась рядом. Мазин взял ее и снова нагнулся над пламенем. Черный, загнутый на конце прут вошел в топку, нащупал какой-то предмет и вытолкнул его из огня. Это была небольшая железная коробка, покорежившаяся от жара и немножко оплывшая по краям. Она быстро темнела, покрываясь серой окалиной.

— Если не ошибаюсь, футляр от очков.

— Точно, — торопливо подтвердил Семенистый. — Дедовы глаза…

Семенистый пришел в Управление, когда рабочий день уже заканчивался.

— К вам тут человек, Игорь Николаевич, — доложил дежурный. — Семенистый…

— Какой? — не понял Мазин.

— Семенистый по фамилии. Говорит, знает вас.

Мазин пожал плечами и покосился на циферблат старинных карманных часов, лежавших на столе. Они достались ему от отца, а того наградили еще в гражданскую. Мазин постоянно носил часы с собой: ему казалось, что они приносят удачу.

— Семенистый? Не помню. Ну ничего. Пусть войдет.

Однако узнал он его сразу, едва тот переступил порог.

— Разрешите, товарищ начальник?

— Входите.

Еще бы не узнать эти кустистые бачки на розовых толстых щеках! Физиономию Семенистого можно было бы печатать на обложке журнала «Здоровье», если бы не глаза. Глаза были мутноватые и заметно отечные.

— Ну как телевизор, товарищ начальник? Претензий не имеете к нашей конторе?

— Вы это пришли узнать?

— Да нет. Насчет телевизора я между прочим, — сказал Семенистый, усаживаясь на стул. — История тут одна произошла.

Мазин ждал, стараясь угадать, какая же история могла привести в его кабинет этого деятеля получастной инициативы.

С месяц назад у Мазина поломался телевизор, пришлось вызвать мастера из ателье. Так он впервые встретился с Семенистым. Тот пришел, попахивая шипром и дешевым портвейном, назвался Эдиком, открыл заднюю стенку телевизора, постучал по ней отверткой и сказал, блеснув золотым зубом:

— Ну и дела! Без пол-литра не разберешь…

Мазин вздохнул и, стыдясь своей слабохарактерности, достал из холодильника бутылку.

Семенистый повеселел. В два счета справившись с пустяковой, видимо, работой, он заявил, что «бандура будет работать как часы», и главное — не деньги, а взаимное уважение, потому один он пить ни за что не будет. Мазин проглотил рюмку, надеясь, что Эдик не узнает, где он работает.

Но Эдик узнал и вот сидит напротив и наверняка собирается о чем-то просить, потому что такие люди, как он, хоть и чтут уголовный кодекс, но на мелочах ловятся непрерывно, а поймавшись, долго и от души обижаются и ищут «правды».

Вспомнив все это, Мазин еще раз пожалел о выпитой рюмке.

— Так что же за история случилась с вами? — спросил он сухо.

— Да ничего особенного. Я, собственно, для порядочка. Чтоб недоразумения не получилось.

— Хорошо, хорошо. Рассказывайте.

— Хозяин мой квартирный пропал, Укладников Иван Кузьмич.

— Пропал? Когда же это случилось?

— Да вроде ночью сегодня.

Мазин взял авторучку.

— Давайте по порядку. Вы где живете?

— Магистральная, шестнадцать, квартира шестьдесят четыре.

Эту новую улицу Мазин знал: два ряда пятиэтажных кубиков вдоль полосы недавно уложенного асфальта и тоненькие топольки, гнущиеся на ветру, — так приблизительно выглядела Магистральная.

— Вы снимаете комнату? С семьей?

Семенистый потер блестящее колечко на пальце.

— Один в настоящее время.

Мазин мельком глянул на его тщательно подбритые усики и подумал, что Эдик, наверно, пользуется успехом у неумных и нетребовательных женщин.

— Кто еще живет в квартире?

— Борька, геолог, но тот не в счет, с недельку как в Крым подался. А так только старик. Короче, по комнате на нос.

— Трехкомнатная квартира принадлежит одному человеку?

— Не… Квартиру его зятю дали. Зять у него тоже геолог… Он с жинкой на Север уехал. Даже обставиться не успел. А старика из деревни выписали, хату сторожить.

— Так, так… — Мазин делал короткие пометки. — Из чего же вы заключили, что старик исчез?

— Нету его — и все.

— Но прошло совсем немного времени. Даже суток не прошло.

— Для старика это что год. Он, кроме котельной да магазина, никуда не выходил. Сторожил, как верный пес Ингус государственную границу.

Мазин невольно улыбнулся.

— А что он делал в котельной?

— Истопником работал. Как дочка с зятем уехали, он туда. Они не разрешали, стеснялись, что папаша будет по двору чумазый ходить. А дед — борец за повышение жизненного уровня. Меня на квартиру пустил, в котельной подрабатывал. Откуда и не вернулся. Ночная смена у него была. Я утром встал — деда нема. Умылся, собрался на работу — нема. А пора бы и быть. Спустился в котельную, чтоб ключ отдать, а его напарник меня матюгом: «Где, говорит, твой хрыч шляется? Ушел со смены, чуть котел не запорол».

— Следовательно, Укладникова напарник в котельной не застал. А когда вы видели его в последний раз?

— Как он уходил, с вечера. Надел свою робу и пошел.

— Так. Что же вы сделали, узнав, что Укладников исчез из котельной?

Семенистый пожевал мясистыми губами.

— Да я тогда не подумал, что он совсем исчез. Думаю: вот чудик! Куда это его понесло неумытого? Я больше подумал, что мне с ключом делать…

— Разве у Укладникова не было своего ключа?

— В том-то и дело. У нас такой замочек, что любой сейф позавидует, и к нему вот этот единственный и хитрый ключ.

Семенистый достал большой, с замысловатыми бороздками ключ.

— Никому чужому не давал. Нам с Борькой только на ночь, когда на смену шел. Потому я его и взял с собой на работу. Думал, старик придет за ключом. А он не пришел. Тут я и стал соображать, что дело пахнет керосином. Ну и двинул сюда.

— Вы дома после работы были?

— Был. Все заперто. Соседи тоже не видели его.

— Еще один вопрос. Вы уверены, что ночью Укладников не заходил в квартиру? Вы крепко спите?

Что-то вроде сомнения мелькнуло на толстом лице Семенистого, но лишь на секунду.

— Да как же он мог зайти, если хата заперта?

Мазин посмотрел на ключ.

— Ладно. Поедем, посмотрим вашу «хату»…

В машине уже он подумал, что вся эта история, возможно, ломаного гроша не стоит, и старик никуда не исчез, а просто хлебнул лишнего с каким-нибудь случайным или не случайным дружком-собутыльником, и он зря тратит время.

Однако спросил у Семенистого, с которым сел сзади:

— Укладников пьет?

— По субботам…

— А по пятницам?

Но Эдик не шутил.

— Да нет… Точно, по субботам. В баню сходит и четвертинку позволит себе. Ванной-то он не пользовался и нас не пускал. Говорит: «Поломаете еще, а мне перед хозяевами отвечать…» Дочку с зятем он хозяевами называл… Вообще-то старик жмот был…

— Почему вы говорите «был»?

Мазин не ловил Семенистого на слове. Вопрос этот пришел ему в голову неожиданно, хотя Эдик с самого начала упоминал об Укладникове в прошедшем времени.

— Почему?

— Да, почему?

Может, машина повернула слишком круто, а возможно, Эдик слишком сильно нажал на спичку, которой как раз собирался зажечь сигарету, но спичка переломилась и упала на резиновый коврик на полу машины. Семенистый опустил голову, нагнулся, поднял спичку и засунул ее под донышко коробки. Потом только ответил: